Разговоры по душам - Страница 35

— Мистер Хоук, мне очень неловко вас отрывать, но там Офелия… она украла у одной дамы сумочку и не хочет ее отдавать, а у дамы там документы и наличные. Много наличных.

— Иду! Уже иду!

Полуголый, с мокрыми всклокоченными волосами, красный как помидор Мэтт Саймон вылетел в коридор, изо всех сил шарахнув дверью. Уже на лестнице с чувством потряс руку своему старому дяде и страшным шепотом прокричал:

— Дядя Кларенс! Навеки! Должник! Все, что угодно! До гроба!

И только после этого понял, что из-за плеча старика выглядывает перепуганная и очень хорошенькая Сэнди.

Она выскочила вперед и решительно схватила его за руку.

— Идем! Выспишься в моей комнате, а я посторожу.

Дядя Кларенс покачал головой.

— Нет, дочка. Сперва Офелия. Она действительно сперла сумку у учительши и сейчас, вероятно, доедает водительские права.

Мэтт помчался вниз по лестнице, счастливый до неприличия.

Миранда кусала губы, глядя в потолок. Такое ощущение, что ее сглазили. Третья ночь подряд! Брюс уже почти взял ее…

Офелия. Откуда она знает это имя? Нет, Шекспир здесь ни при чем.

Она уже слышала его, совсем недавно. Офелия… кого-то напугала. Кого?

В висках колотилась тупая, ноющая боль. Миранда зажмурилась так сильно, что под веками поплыли радужные крути.

Офелия кого-то испугала.

Тьма. Ничего нет.

Почему Миранда не помнит, как сюда приехала?

Это все подстроил Флери…

Выяснилось, что в самолете учительница машинально положила в сумочку недоеденный хот-дог, завернутый в салфетку. В аэропорту выбросила, но сумочка пропахла копченой сосиской. Офелия, которая весь вечер с интересом наблюдала за новыми гостями из кустов терновника, учуяла приятный запах — что неудивительно, ведь медведи чуют запах добычи за несколько километров, а тут все под носом.

Короче, Офелия не выдержала и пошла напролом. При виде возникшего из тьмы и громко ревущего гризли (у страха сами знаете что велико) несчастная учительница впала в ступор и безропотно отдала драгоценную сумочку. Офелия немедленно поскакала в спасительный терновник, потому что прекрасно понимала — за такое хулиганство ее обязательно вздуют. Она бы слопала вкусную сумочку сразу, но Бонус, считавший своим святым долгом воспитание бестолковой медведицы, начал так страшно рычать и кидаться на колючее убежище Офелии, что она уселась на сумочку толстым задом и обиженно заревела. В общем, получилось шумновато.

Можно было не сомневаться, что после этой ночи Неотразимому Брюсу была обеспечена пожизненная слава, по крайней мере, в глазах восьми читателей и почитателей романов Триш Хатауэй. Полуголый и босой Брюс голыми руками схватил огромного гризли за шиворот (вот они, уроки Шаолиня!) и мощным пинком отправил его обратно во тьму, а потом поднял с земли обслюнявленную и описанную сумочку (это Офелия сначала пометила ее, а потом просто испугалась) и с галантным поклоном вручил рыдающей от счастья учительнице из Филадельфии.

В четыре часа ночи все, наконец, угомонились, а Сэнди взяла Мэтта за руку и увела в свою комнату. Возможно, виной всему была усталость, а возможно — нервное потрясение, но девушка совершенно не волновалась и не сомневалась.

Она просто быстро разделась и легла рядом с Мэттом.

Через секунду они обнялись.

На рассвете счастливая Сэнди крепко заснула на груди Мэтта.

11

«…Какая-то его частица еще пыталась соображать здраво. Именно она, эта частица, и помогала сдерживаться, хотя все остальное вопило, умоляло о близости, умирая от желания и любви.

И когда запреты спали, а условности осыпались пеплом, когда навстречу цветку рванулся ураган, когда сошлись в безумной схватке-пляске огонь и луна, нежность и желание — вот тогда, в последний раз вынырнув на поверхность моря благословенного безумия, разум мужчины отметил: а ведь я совсем ничего про это не знал!

Мнил себя опытным, искушенным, разочарованным и пресыщенным, был уверен, что смогу обойтись без этих эмоций, ограничиться простой и понятной физиологией — но вот бьется в руках гибкое тело хрупкой богини, пляшут блики огня в кольцах душистых локонов, вот сияют бриллианты этих глаз — и где весь твой опыт? Где самоконтроль?..»

Удивительно, но утром Сэнди не испытала ни малейшего смущения, проснувшись в одной постели с Мэттом. Он тоже не выглядел смущенным, наоборот, казалось, что он выспался, отдохнул и всем совершенно доволен. Сэнди улыбнулась своему мужчине.

— С добрым утром.

— Скажи еще раз.

— Зачем?

— Очень нравится. Я и не знал, что это так здорово, когда тебе желают доброго утра, едва ты открыл глаза.

Сэнди зажмурилась от счастья и несколько раз выпалила:

— С добрым утром! С добрым утром! С добрым утром!

— Сэнди, я тебе все не успевал сказать… я тебя люблю.

— А я — тебя. Ой, Мэтт…

— Что опять?

— Вчера звонил доктор Картер. Он прочитал какую-то книжку по психиатрии и сказал, что Триш ни в коем случае нельзя напоминать о ее прошлом. Она должна вернуться сама, иначе у нее будет нервный срыв.

— У меня уже был. Вчера. Если бы ты знала, как это страшно…

— Да ладно тебе! Обошлось ведь.

— Да, Офелия молодец. А то ничего бы у нас с тобой не вышло.

— Ты, как честный человек, женился бы на Триш?

— Не думаю, но уж с тобой бы точно не ночевал.

— Мэтт, мне чего-то страшно.

— Это у тебя тоже нервный срыв. Просто ты устала, рыжая. Такое дело провернуть — с ума можно спрыгнуть.

— Еще не провернула. Самое сложное сегодня. Ведь ей надо подписывать книги… А доктор сказал, нельзя напоминать.